Начинается роман с похорон Марии Николаевны Живаго (примечательна сама фамилия. Бросается в глаза оксюморон - «Кого хоронят?» - «Живаго» и многозначность данного слова, которым, по словам Пастернака, до революции назывались мануфактуры, пирог, банк а также междометие: «и одно время в Москве можно было крикнуть извозчику "к Живаго!", совершенно как "к черту на кулички!"»). Мы знакомимся с сыном Марии Николаевны, Юрою, «отец которого давно бросил их и развеял по ветру их миллионное состояние». Юра живет со своим дядей, Николаем Николаевичем Веденяпиным, монахом, расстриженным по собственному желанию. Летом 1903 года дядя с племянником отправились в Дуплянку, чтобы отвезти местному педагогу и популяризатору знаний Воскобойникову корректуру его книжки по земельному вопросу, которую из-за усилившейся цензуры издательство просило пересмотреть. Отец Николай был человек, прошедший толстовство и революцию и шедший все время дальше. Юра любил его за то, что он был похож на мать, был лишен предубеждения против непривычного. Н.Н. имеет свой собственный взгляд на историю: «А что такое история? Это установление вековых работ по последовательной разгадке смерти и ее будущему преодолению. Для этого открывают математическую бесконечность и электромагнитные волны, для этого пишут симфонии. Двигаться вперед в этом направлении нельзя без некоторого подъема. Для этих открытий требуется духовное оборудование. Данные для него содержатся в Евангелии. Века и поколенья только после Христа вздохнули свободно. Человек умирает не на улице под забором, а у себя в истории, в разгаре работ, посвященных преодолению смерти, умирает, сам посвященный этой теме (любовь к ближнему, идея свободной личности, идея жизни как жертвы.)»).
Следующий наш герой – еврей Миша Гордон, «одиннадцатилетний мальчик с задумчивым лицом и большими черными глазами». Он был озабочен, и чувство беспечности не облагораживало его. На понимая причин социального неравенства («Что значит быть евреем? Для чего это существует?»), Миша постепенно преисполнился презрением к взрослым, не сумевшим разварить эту кашу. Он едет в поезде второго класса вместе с отцом. И вдруг поезд останавливается. Произошло самоубийство. Самоубийца часто заходил в купе Гордонов. «Отец говорил, что это известный богач, добряк и шелапут, уже наполовину невменяемый. Не стесняясь Мишиного присутствия, он рассказывал о своем сыне, Мишином ровеснике, и о покойнице жене, потом переходил к своей второй семье, тоже покинутой. Тут он вспоминал что-то новое, бледнел от ужаса и начинал заговариваться и забываться. К Мише он выказывал необъяснимую, вероятно, отраженную и, может быть, не ему предназначенную нежность». Его сопровождал «плотный, наглый, гладко выбритый и щеголеватый адвокат» Виктор Ипполитович Комаровский. Ясно, что самоубийцей был Андрей Живаго.
Третий мальчик – Иннокентий Дудоров, сын террориста Дементия Дудорова, отбывающего каторгу и молодой красавицы, «вечно чем-нибудь увлекающаяся — бунтарями, крайними теориями, знаменитыми артистами, бедными неудачниками».
«Он был странный мальчик. В состоянии возбуждения он громко разговаривал с собой. Он подражал матери в склонности к высоким материям и парадоксам.»
Невозможность разобраться в собственных чувствах приводит мальчика к такому заключению: «А эта Надя! Если ей пятнадцать лет, значит, она имеет право задирать нос и разговаривать с ним как с маленьким? Вот он ей покажет! "Я ее ненавижу, — несколько раз повторил он про себя. — Я ее убью! Я позову ее кататься на лодке и утоплю". Также Ника помышляет бросить гимназию и удрать подымать восстание к отцу в Сибирь. Но с утоплением ничего не выходит: они оба падают в воду и Ника (по-взрослому!) просит прощения.
Часть 2.
1905 год. В классе Нади Кологривовой появляется новая ученица Лара Гришар, дочь обрусевшей немки, приехавшей с Урала. «Амалия Карловна была полная блондинка лет 35, у которой сердечные припадки сменялись припадками глупости. Она была страшная трусиха и смертельно боялась мужчин. Именно поэтому она с перепугу и от растерянности бросалась в их объятия» Мать её, Амалия Карловна, приобрела швейную фабрику по совету друга семьи и небескорыстного покровителя Комаровского.
Виктор Ипполитович засматривался на хорошенькую Лару, имеющую ясный ум и легкий характер. «Она была самым чистым существом на свете». На балу юрист целую девушку. «Девочке льстило, что Виктор тратит на неё свое время. Ловеласничанье Комаровского пленило её дерзостью. Но задор её быстро проходил. Ноющая надломленность и ужас перед собой надолго укоренились в ней». Она понимала, что его просьбы жениться были пустыми словами, что все несерьезно. Надин приятель, Дудоров, был прямой, гордый и неразговорчивый, как она и поэтому её не прельщал.
Далее пред нами предстает железная дорога. Она готовится бунтовать. Петр Худолеев лицует своего малолетнего ученика Юсупку. За него вступается Саелий Тиверзин, муж той, за кого Петр сватался в молодости. Он спасает Юсупку. Павла Антипова забирают в армию и сына его, веселого и общительного Патулю, Тиверзины берут на воспитание. Он благоговеет перед Ларой.
На фабрике Амалии Гришар происходит забастовка. Трудолюбивые и любящие хозяйку швеи бросают работу, мотивируя это тем, что это «для пользы владелицы и заведения»
6 месяцев связи с Комаровским превысили чашу Лариного терпения и она решается согласится на предложение Нади Кологривовой стать воспитательницей её сестры Липы. Она тайно переводит деньги родителям Патули и мечтает после окончания университета обвенчаться с «любящим её до безумия» молодым человеком. Когда Липа встала на ноги, её стало тяготить гостеприимство Кологривовых. В начале 1911 года она решила начать новую, одинокую жизнь на деньги, прошенные у Комаровского.
Тем временем Николай Николаевич (1905) определяет Юру в семью Громеко, двух братьев- химиков, один из которых, Александр Александрович женат на Анне Ивановне, владелице огромной дачи близ Юрятина на Урале. Там он сближается с Тоней Громеко и гимназистом-одноклассником Мишей Гордоном.
Глава 3. Весь ноябрь 11 года Анна Ивановна была больна. Тоня кончала юристом, Миша – филологом, а Юра – врачом. Он хотел заниматься чем-нибудь общеполезным. Тем временем Николай Николаевич писал свою книгу об истории как второй вселенной, воздвигаемой человечеством в ответ на явление смерти с помощью явлений времени и памяти. Под влиянием Н.Н. даже подумывал о поступлении в духовную семинарию. Анне Ивановне становится все хуже. Юра пытается его утешить. «Человек в других людях и есть душа человека. от что вы есть, вот чем дышало, питалось, упивалось всю жизнь ваше сознание. Вашей душою, вашим
бессмертием, вашей жизнью в других. И что же? В других вы были, в других и останетесь. И какая вам разница, что потом это будет называться памятью. Это будете вы, вошедшая в состав
будущего».
«…Смерти нет. Смерть не по нашей части. А вот вы сказали талант, это другое дело, это наше, это открыто нам. А талант - в высшем широчайшем понятии есть дар жизни».
Перед смертью Анна Ивановна завещает Тоне и Юре связать свои судьбы. Юра преисполнился к Тоне «тем горячим сочувствием и робким изумлением, которое есть начало страсти». Юра и Лара встречаются на елке у Светницких. Лара стреляет в Комаровского, но промахивается и попадает в другого человека.