Однажды, долгой зимней ночью, несколько молодых людей коротали время за картами. Уже перед самым рассветом, когда поданное шампанское немного оживило полусонную компанию, произошел один занимательный разговор. Гости подшучивали над молодым инженером Германном, который с удовольствием наблюдал за игрой, но сам карт в руки не брал. Германн отвечал, что игра его сильно занимает, но он беден, и «не в состоянии жертвовать необходимым в надежде обрести излишнее». Тогда один из гостей, молодой дворянин Томский, сказал, что понимает расчетливость Германца, ведь он немец, но не может постигнуть, почему его бабушка, графиня Анна Федотовна, не играет. Заинтригованные гости попросили молодого графа пояснить свою мысль, и Томский рассказал им очень увлекательную историю.

Шестьдесят лет тому назад его бабушка ездила в Париж и была там в большой моде, ее называли московской Венерой, и даже сам Ришелье за нею волочился. Однажды она проиграла в карты герцогу Орлеанскому очень большую сумму. Ее муж взбунтовался против таких ненужных трат и отказался оплачивать долг. Тогда бабушка Томского пошла к графу Сен-Жермену, о котором рассказывали очень много чудесного: он выдавал себя за Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, над ним смеялись, его считали шарлатаном. Но графиня знала, что он располагает большими деньгами и может ей помочь. Сен-Жермен на ее просьбу о помощи ответил, что может ей помочь отыграться. Он открыл ей тайну трех карт, поставив на которые проиграть невозможно. Графиня поехала в Версаль и отыгралась у герцога Орлеанского совершенно.

1598 год. Кремлевские палаты. Два князя, Шуйский и Воротынский, делятся друг с другом своими опасениями. В Москве неспокойно. Народ волнуется. Престол после смерти царя и убийства царевича Димитрия пустует. А Борис Годунов, не внемля ни воплю всей Москвы, ни голосу Великого Собора, ни патриарху с думными боярами, затворился в Новодевичьем монастыре с сестрою, и отказывается взойти на престол. Москва пуста, все вслед за патриархом направились к монастырю узнать решение Бориса. Шуйский уверяет Воротынского, что Годунов, поморщившись немного, согласится принять венец, но его собеседник продолжает сомневаться. Его страшит неизвестность, что же будет, если престол останется не занятым. Шуйский говорит Воротынскому, что это Борис сгубил царевича Димитрия, и кровь невинного младенца мешает ему стать царем. Но теперь это уже не важно. В голову князьям приходит мысль, что они родовитее и знатнее Годунова и имеют больше прав наследовать царю Феодору. Они решают, что, когда Годунов перестанет хитрить, нужно будет искусно волновать народ, чтобы он оставил Бориса и выбрал царя из своих князей. Их разговор прерывается воз-вращением народа, и князья спешат узнать, что решил Годунов.

Они приходят на Красную площадь. Народ в смятении, Борис неумолим. На Красное крыльцо выходит верховный дьяк Щелкалов и оглашает решение Думы: Собором постановили последний раз отведать силу просьбы. Утром святейший патриарх, отпев торжественный молебен, с боярами, дворянами, выборными людьми и московским православным народом пойдет молить царицу благословить Бориса на царство.

Глава 1

Молодой повеса, Евгений Онегин, ехал в деревню к умирающему дяде, оставлявшему ему после смерти богатое наследство, и размышлял, насколько скучно проводить время у постели больного.

Но, боже мой, какая скука С больным сидеть и день и ночь, Не отходя ни шагу прочь! Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: Когда же чёрт возьмёт тебя!

Евгений родился в Петербурге. Его отец жил долгами и промотался. В юности мальчика воспитывали нанятые учителя-французы, уделяя не слишком много времени наукам. Когда же Евгений подрос, то с головой окунулся во все прелести светской жизни, бесконечные балы, пиры и праздники, посещения театров, не для наслаждения пьесой, а лишь для появления в обществе. И свет благосклонно принял Онегина, ведь юноша следовал всем его условностям, легко изъяснялся по-французски, одевался по последней моде и по три часа проводил перед зеркалом, мог блеснуть острой эпиграммой, анекдотом.

Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли:
Но дней минувших анекдоты
От Ромула до наших дней
Хранил он в памяти своей.

Все возможные предметы роскоши, доставленные в Россию из Парижа, украшали кабинет молодого человека. Но «наука страсти нежной» — занимала в его жизни особое место, он рано научился тревожить сердца записных кокеток и юных девушек.

Песнь первая

Богат и славен полтавский генеральный судья Кочубей — есть у него и сады, и луга, и табуны, и хутора. Но больше всего гордится он прекрасной дочерью своей.

И то сказать: в Полтаве нет Красавицы, Марии равной. Она свежа, как вешний цвет, Взлелеянный в тени дубровной. Как тополь киевских высот, Она стройна. Её движенья То лебедя пустынных вод Напоминают плавный ход, То лани быстрые стремления. Как пена, грудь её бела.
Вокруг высокого чела, Как тучи, локоны чернеют. Звездой блестят её глаза; Её уста, как роза, рдеют. Мария не только красива, но и: Везде прославилась она Девицей скромной и разумной.

Завидные женихи приезжают и из России, и из Украины, но:

От венца, как от оков, Бежит пугливая Мария.

Но вот сватается к ней ее крестный отец — гетман Украины Мазепа. Пусть он стар и удручен годами:

Мгновенно сердце молодое Горит и гаснет.